ВЫСОКИЙ ДОЛГ
Хотя с того времени и прошло двадцать пять лет, Чернобыль и по сей день является незаживающей раной, память о той страшной катастрофе все еще свежа, как будто произошла она лишь вчера. Среди тех, кто принимал участие в ликвидации последствий аварии, был и наш земляк Анатолий Михайлович Старушонков.
В далёком уже 1986 году Анатолий служил в армии. Молодой офицер и представить тогда не мог, что страну ожидает страшное испытание, а его собственная жизнь тесно переплетётся с катастрофой на Чернобыльской АЭС. На службу Старушонков был призван после учёбы в Мордовском государственном университете им. Н. П. Огарёва. Он представлял, как будет учить детей русскому языку и литературе в своей родной Горской школе, но служба в армии – это высокая честь и ответственность для парня. Именно с таким настроением он покидал родное село.
Его часть была расположена на Украине в городе Винниц. После завершения срочной службы во внутренних войсках МВД, А. М. Старушонков решил продолжить военную службу. После трагедии на Чернобыльской АЭС многое умалчивалось, военные старались не сеять паники. Шли восстановительные работы. Прошло 3 года после той страшной катастрофы.
- Я хорошо помню тот день, - рассказывает Анатолий Михайлович,- только вернулся из караула, звонок – вызывает начальник политотдела. Меня направляют в Чернобыль.
- Надо, так надо, - ответил коротко я и стал подписывать обходной лист. Конечно, были и такие, кто находил веские причины для отказа, но я не стал отказываться.
К середине мая 1986 года Правительством было принято решение определить вокруг ЧАЭС зону, являющуюся опасной для пребывания в ней населения, и с целью упорядочения въезда и выезда сделать ее запретной для свободного доступа. Это также позволяло не допустить вывоз зараженных материальных средств из зоны и пресечь попытки обыкновенного мародерства.
Запретная зона получила название "зона отчуждения". Ее еще называли "30-километровой зоной", так как радиус этой зоны в среднем составлял эту цифру.
Решение этой задачи предполагалось осуществить путем установки по периметру зоны отчуждения сигнализационных систем, используемых в пограничных войсках, которые имели вид забора из колючей проволоки, натянутой на деревянных опорах, и подключенных к аппаратуре "Скала-1М".
Внутри 30-километровой зоны, кроме Чернобыля и Припяти, других крупных населенных пунктов не было. Небольшие брошенные деревеньки и большие лесные массивы.
Хоть в то время много говорили о радиационном заражении, но те, кто не сталкивался с этим, трудно себе представлял угрозу. У неё нет ни цвета, ни запаха и, порой, о ней просто забывали.
- Когда мы подъезжали к зоне, я обратил внимание на лес, он стоял неестественно черным. Это настораживало и пугало. Но удивительно, въезжая в село, я увидел аиста и решил: значит, здесь есть жизнь. То, что местность заражена, я понял, когда прибыли на место. Ужасно хотелось пить. Я пил и не мог утолить своей жажды. Нашими казармами были оставленные дома местных жителей.
Поражали и опустошали душу вымершие сёла, - в голосе Анатолия Михайловича слышится боль. - Хотя в некоторых из них жили по 2-3 старушки. «Нам и так жить осталось не много, умрём у себя на родине», - отвечали они на наши вопросы.
К своим обязанностям мы приступили с первой минуты. Главной задачей специального полка МВД, в котором я служил, было обеспечение сохранности имущества граждан, покинувших город в спешке и панике. Люди еще не знали, что многие из них сюда уже никогда не вернутся. Были случаи, когда люди пытались вывезти вещи, сельхозпродукцию, чтобы продать в России.
Нам дали устаревшие дозиметры, которыми, я думаю, невозможно было произвести точный замер уровня радиации.
О последствиях аварии замалчивали. Нам ведь тоже называли заниженные цифры того, что «хватанули» мы. Это только теперь все становится известно. Хотя и сейчас всей правды о Чернобыле еще не сказали. Эта трагедия ещё долго будет преследовать нас. В этой зараженной зоне несли срочную службу ребята 18-20 лет - генофонд нашей страны. Не надо разъяснений медика, чтобы понять, что все они стали бездетными.
Что помогало им, совсем ещё молодым парням, жить и работать в условиях, где погибала всякая жизнь? Возможно, только неписаное чернобыльское братство. Не было ни национального, ни профессионального разделения - все были равны перед грозной бедой. Каждый рисковал жизнью, каждый знал, что облучённая кровь – это навсегда. Придётся с этим жить и бороться за жизнь.
А. М. Старушонков прослужил на этой территории почти 2 года. Десять лет отдал службе в армии, затем вернулся на свою малую родину.
Жизнь нашего земляка сложилась не просто. Были в ней и взлёты, и падения, но его участие в ликвидации последствий аварии говорит о мужестве, чести и достоинстве этого человека.
Чернобыль – это не только отблеск разыгравшейся трагедии, но и символ беспредельного мужества и героизма многих тысяч людей. Участники ликвидации последствий чернобыльской катастрофы проявляли невероятное мужество и самоотверженность, делая все возможное и невозможное, чтобы предотвратить смертельную опасность для населения страны.